Продолжение. Ранее: "Пивной путч" — отбитый удар
Убеждаюсь в ненужности слов.
Вы другим расскажите уже
Сказки Венского леса ментов
О раскаяньи и о душе.
М. Круг
"Да здравствует наш суд!"
Баварский суд, рассматривавший дело Адольфа Гитлера и его сообщников, пожалуй, достоин называться самым гуманным в мире. Если взять за числитель вынесенный приговор, а в знаменатель ввести масштабы содеянного (и до, и особенно - после), коэффициент наказания покажется исчезающее малым, зато масштаб милосердия - поистине непревзойдённым в истории правосудия.
Гитлер держался нагло и агрессивно, дико орал и грозил (впрочем, ответный ор привычного к командованию на плацу свидетеля фон Лоссова заткнул фюрера на целый день). Состав преступления предполагал наказание в разбросе от пяти лет до пожизненного заключения. В отношении Гитлера суд вынес приговор по нижнему пределу, причём с правом досрочного освобождения по истечении полугода. Не была применена и депортация из Германии, хотя Гитлер формально ещё оставался австрийским гражданином, уже имел судимость за нарушение общественного порядка и вполне мог быть принудительно выслан.
Не слишком продолжительные сроки получили и другие путчисты - Рем, Гесс, Морис. Генерал Людендорф, нисколько не скрывавший своего активного участия в путче, был оправдан из уважения к прежним заслугам, что вообще-то называется "в огороде бузина". В "условно-досрочном" порядке вскоре был освобождён Рем. В нынешней России за хулиганство или карманную кражу наказывают подчас строже, чем в Веймарской Германии за антигосударственный путч, стоивший 19 жизней (погибло 16 нацистов и трое полицейских).
Столь мягкое наказание определялось конкретными условиями Баварии. Власти северных земель обошлись бы с праворадикалами жёстче. Южные же консерваторы посчитали, что "бестия обуздана". "Большевизм скоропостижно умер", - заявляли российские кадеты в июле 1917-го...
Люди, подобные фон Кару, разделяли ненависть нацистов к "ноябрьским предателям", "демократическому бардаку", "красному Берлину". Им импонировала твёрдость и дисциплина штурмовых отрядов, они отдавали должное подвигам СА в антикоммунистических замесах. Откровенная быдловщина "Пивного путча" произвёла на них эстетически омерзительное впечатление, но они не считали его участников совсем уж безнадёжными негодяями. Гитлер представлялся честным патриотом, хотя низкого происхождения и чересчур горячим. Рем - нормальным кайзеровским воякой. Какого-нибудь мясника Графа или часовщика Мориса "фоны" просто не замечали. А уж Людендорф не вызывал ничего, кроме восхищения. Он-то и казался настоящим лидером, не Гитлер же.
Что называется, "лохи не мамонты, не переведутся".
Зяблик к зяблику летит
Как бы то ни было, Гитлер всё же был препровождён в крепость Ландсберг, где приступил к своим "университетам за государственный счёт". Льготные условия содержания, работа на воздухе, напоминавшая активный отдых, карточная игра... И многочасовые выступления фюрера перед немногочисленными геноссен.
Как утверждал фашист-антигитлеровец Отто Штрассер, именно утомительные для слушателей разглагольствования заставили гитлеровских подельников подсказать фюреру мысль о написании книги. Это позволяло хоть на какое-то время затыкать фонтан. В результате, правда, нелегко пришлось секретарю-соавтору Гессу, но кто-то же должен был закрыть соратников собой. Так родилась эпохальная "Майн кампф".
Кое-что в книге, несомненно, интересно. Поучительны рассказы об организационном построении НСДАП и СА, о психологическом типе партактивиста и штурмовика. Заслуживает рассмотрения и изучения тактика организационно-силового "завоевания улицы", рекрутирования, подготовки и накачки боевого актива. Исторически ценны свидетельства о конкретных штурмовых акциях, в которых красный террор переламывался и подавлялся террором коричневым - захватывающие подробности ноябрьской "пивной бойни" 1921-го в Мюнхене, октябрьских замесов 1922-го в Кобурге. Всё это достойно внимания. Нельзя отрицать, что за четыре года Гитлеру набралось, о чём вспомнить.
Но в целом это чтение, надо признать, рассчитано на крайне специфические вкусы (отчего-то снова вспоминается Ленин с его ПСС). Малосвязные вопли, эффективно катившие с голоса, тяжело воспринимались с бумаги. Беспрестанное яканье, самопревозношение, подача каждой банальности с фантасмагорическим апломбом. Поразительная бессистемность, перескоки с анализа монархического принципа на восхищение Вильгельмом II как создателем флота, с флота на значение спорта, со спорта на воспитание храбрости как основы патриотической морали, с патриотической морали на сложности правового регулирования супружеских отношений. Примитивизм на грани клоунады - расовая теория обосновывалась неопровержимым орнитологическим примером: зяблики летают только к зябликам... В общем, неудивительно, что при первом издании "Майн кампф" менее половины читателей первого тома добровольно купили второй.
И зря. Это стоило внимательного чтения. Как бы то ни было, единственная книга фюрера заложила основы идеологии нацизма. Именно нацизма, поскольку термин "национал-социализм" к ней уже не вполне применим, не отражает эксклюзивности содержания.
Его борьба в вечности
Гитлер чётко провозглашает главные принципы: "раса и личность". Расы и личности принципиально не равноценны и неравноправны. Права - исключительный удел высших рас и лучших личностей. Собственно, всякое разделение общества на "элиту" и "быдло", какими бы терминами эти категории ни обозначались - например, "марксистско-ленинский авангард" и "трудящиеся массы", "просвещённые интеллектуалы" и "тупые рэднеки", "моральная аристократия" и "безнравственная чернь" - так или иначе сводится к концепции "Майн кампф". Безразлично, под какой балалайкой она подаётся - коммунистической или либеральной, "национал-патриотической" или "христианско-демократической". В таких случаях не следует стесняться, лучше Гитлера эти мысли всё равно не высказать.
Вопрос лишь в последовательности и откровенности, в которых автор разбираемой книги по своему обыкновению вылетает за предел. А также в готовности и способности без трёпа реализовать эти принципы: "Любую цель, которую человек ставит перед собой, он достигает благодаря своей жестокости" (А. Гитлер).
Этносы и люди расставлены в пирамидальном порядке. На самом верху - германское арийство и нацистское фюрерство, немцы и немецкие власти. В самом низу - иудейство, как раса и как конкретные индивиды (по смыслу позиции, к иудейству относятся не только этнические евреи, но все, кто вольно или невольно в чём-либо евреям способствует - "изменники", "марксисты", "красные", "буржуа" могут принадлежать к любой нации). Между ними многочисленные промежуточные категории, в основном пассивная "женственная" масса, нуждающаяся в руководящем "мужественном" начале.
Задача арийской расы и германского государства - завоевать мировое господство. Задача фюрерского слоя и нацистской партии - установить непререкаемую иерархию власти. НСДАП раздавит иудейского врага, искоренит парламентское разложение, создаст и возглавит новое государство. На основе железного, военного авторитета лучших личностей лучшей расы. И здесь весьма демократично открывается довольно широкий простор, обеспечивший нацизму мощную социальную базу. Каждый ариец, каждый немец, будь он аристократ или пролетарий, промышленник или крестьянин, инженер или купец, может и должен стать одним из фюреров. Если докажет кондиционность своей личности. Если проявит жестокость.
На мировой арене великой цели служит геополитика, направленная на завоевание германскими арийцами жизненного пространства. Прежде всего - на Востоке, где Россия, утратившая немецкое руководство и захваченная евреями-большевиками, так и так обречена на гибель. Ближайший рубеж - сломать Версальскую систему, восстановить мощь германской армии. Дальше - война, война, война, ныне и присно, сейчас и вечно. "Не по принципам гуманности утверждается человек, а в самой жестокой борьбе" (А. Гитлер).
Остальное Гитлер фактически признаёт малозначимым - республика или монархия, капитализм или социализм: Всё дозируется по мере надобности для вождизма, расизма и прежде всего для войны. Скажем, среди социальных групп фюрер благоволит к аристократии и рабочему классу - правда, не столько к реально существующим, сколько к неким "арийским" идеалам. Положительно относится к среднему сословию. Надменно презрителен к погрязшей в материализме буржуазии, склонной сдаваться "иудомарксизму". Зато со всем доступным пафосом превозносит солдата - это ценится по-настоящему.
Это бывает удобным
Всё бы понятно, но напрашивается вопрос: зачем? Какой смысл владеть жизнью, где царит перманентная смерть? Грубо говоря, в чём тут кайф? Или это вопрос медицины, замешанной на мистицизме? Нет, явление вполне объяснимо.
Смерть одних бывает образом жизни других. Самоутверждением, обеспечивающим социальный статус и экономический доход. Команда "Фойер!" становится удобным методом внеконкурентного управления. В силу ряда исторических причин в Германии второй четверти XX века сложился организованный слой, претендующий на отправление власти с использованием указанной методологии (подобно тому, как в России к 1918-му сформировался слой протобюрократии, претендующий на внеконкурентное директивное управление системой коммунистического единообразия). Идеология гитлеризма с предельной тевтонской откровенностью выразила социальные устремления этого слоя (подобно ленинизму, в котором, однако, значительно большее место занимала демагогия в духе европейского Просвещения).
"Майн кампф" не оставляет сомнений: высшая и конечная ценность гитлеризма - насилие как таковое. Вождизм и расизм открывают для него бесконечные перспективы, продолжая в вечность. Главное даже не победа, а война, которая и есть победа. Производство трупов самоцельно. Ради этого создавалась тоталитарная партия фюрера, проектировалось по фюрер-принципу будущее расистское государство, готовилась война за жизненное пространство. Кровь ради смерти, смерть ради крови - в этом идеология нацизма действительно не знала аналогов в мировой истории. Ближайший родственник - коммунизм - всё же ставил высшей целью порабощение человека, не настаивая на его уничтожении. И, по обыкновению Гитлера, всё сказано сразу и до конца. После "Майн кампф" никто не имел оснований оправдываться, будто не знал.
! Орфография и стилистика автора сохранены
